Колокол звонит по всей путинской элите

Проблема в ручном управлении: сам вырастил — сам и убрал урожай в разных смыслах этого глагола

Социальные лифты в России все чаще ломаются и застревают. А при попытке связи с лифтером ничего, кроме помех, не слышно. Вот, например, некто Андрей Андреянов, председатель Студсоюза МГУ, 30-летний директор физико-математической школы-интерната при МГУ, сначала тащил Студсоюз в Общероссийский народный фронт, потом засветился во время скандала, связанного с фальсификациями на парламентских выборах, затем был уличен в том, что ссылался в своей диссертации на несуществующие работы.

Карьерный лифт был запущен строго в соответствии с правилами технологий, высокопарно квалифицируемых как кремлевские. Подобного рода карьеры, но без обидных срывов из-за того, что научная и образовательная среда иной раз все-таки более взыскательна, типичны, например, для представителей нового поколения депутатов Госдумы. Молодежная политика последних 10 лет имела своим естественным результатом отрицательную селекцию. И не всегда карьерные лифты ломались. Работали «селигерские» лифты, теперь вот — АСИ. Но их массовая поломка уже началась, потому что кадровая политика в режиме принудительного строительства фейковых биографий когда-нибудь заканчивается — назначенная Старой площадью «элита», выращенная методами Урфина Джюса, «выходит из доверия».

Так уже происходило в сталинское время, давшее образцы и положительной селекции в лице сильных управленцев вроде Алексея Косыгина, но закончившееся Трофимом Лысенко, который более или менее успешно «возделывал свой сад» даже при Хрущеве и Брежневе.

Опыт сталинской селекции (говоря словами Лысенко, «яровизации») — это еще и история внезапных вознесений и падений. Как из ниоткуда, по родственно-клановой лестнице, был вознесен Анатолий Сердюков, но и безжалостно низвергнут в политический Мальстрем. Сердюковский колокол звонит по всей путинской элите, и дело не только и не столько в коррупции. Проблема — в ручном управлении: сам вырастил — сам и убрал урожай в разных смыслах этого глагола.

Когда работают не институты селекции, не кадровые фильтры, не жесткие критерии, а непотизм, коррупционная такса и принцип «а нате вам!» (вознесение, как сказали бы в былые времена, минуя стадии феодализма и капитализма, сразу в «коммунизм» Игоря Холманских), иначе и не может быть. Из этого же корня растет и недоверие первого лица к собственному ближнему кругу. А борьба за доступ к телу становится смыслом существования истеблишмента. В этой же логике принимаются и управленческие решения — близость к первому лицу оказывается определяющим фактором победы в лотерее постановлений, распоряжений, указов. Иногда здесь уже не имеет значения, либералы ли борются с консерваторами, дирижисты ли со сторонниками laissez faire: сражаются личности — за власть, за выживание, за деньги. Политической линией здесь и не пахнет. Хотя на выходе — огосударствление экономики и закручивание гаек в политике. Включая, кстати, перекрытие всех несанкционированных каналов кадровой возгонки.

Модель социальной мобильности переживает кризис. Кто не хочет участвовать в гонке на лифтах — уезжает или отправляется в трип под названием «внутренняя эмиграция».

Автор — обозреватель «Новой газеты»

www.vedomosti.ru